ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА

Питер Хауитт. Макроэкономика: отношения с микроэкономикой

Peter Howitt. Macroeconomics: Relations with Microeconomics

(The New Palgrave)

Peter Howitt (From Wikipedia, the free encyclopedia)

Отсутствие ясной взаимосвязи между макроэкономикой и микроэкономикой долгое время было источником беспокойства среди экономистов. Эрроу (Arrow, 1967) назвал «большим скандалом» то, что неоклассическая теория цены не может объяснить такой макроэкономический феномен, как безработица. Лукас и Сарджент (Lucas and Sargent, 1979) утверждали, что кейнсианская макроэкономическая теория обладает «фундаментальным изъяном» — отсутствием прочных микрооснований. Бесчисленные студенты и практики жаловались на «шизофреническую» природу дисциплины, две основные ветви которой имели столь радикально различающиеся взгляды на мир.

Нетрудно понять, почему это отсутствие единства должно беспокоить экономистов. В любой научной дисциплине фрагментарные объяснения интеллектуально неудовлетворительны и справедливо именуются объяснениями ad hoc. Теории, которые нуждаются в изменении при переходе от одной сферы приложения к другой, не дают всеохватывающих законов и чреваты провалом при попытке новых приложений или при появлении новых данных.

Желание устранить разрыв между «микро» и «макро» было особенно сильным среди специалистов по макроэкономической теории, чье стремление к единству экономической теории усиливалось по крайней мере тремя особыми факторами. Во-первых, это редукционистская методологическая установка, разделяемая в той или иной степени экономистами почти любых убеждений, в соответствии с которой никакое объяснение экономических явлений не будет подлинно удовлетворительным, если оно не сможет свести эти явления к индивидуальным действиям основных агентов, принимающих решения. Во-вторых, это отсутствие решающих эмпирических тестов или экспериментов в экономике, которое помешало продемонстрировать, что макроэкономическая теория приложима в пределах четко определенной области применения, даже несмотря на то, что она с трудом согласуется с микроэкономическими принципами. Этот же фактор заставлял экономистов в большой степени опираться на интроспекцию (самонаблюдение) как на критерий и источник новых идей, что усиливало их редукционистские тенденции, поскольку интроспекцию легче применять в том случае, когда теория формулируется в терминах индивидуальных действий, нежели в терминах общественных сил или простых взаимосвязей между агрегированными переменными. И, в-третьих, макроэкономика только выходила из преданалитической стадии, когда микроэкономика уже была заключена в четко выраженные математические структуры. Исторически одной из наиболее плодотворных стратегий для макроэкономистов стало заимствование и применение тех принципов, допущений и методов, которые оказались успешными в теоретически более развитой ветви экономической науки.

Таким образом, поиски микрооснований стали основным источником развития макротеории. Это, однако, не означает, что макротеория превратилась в ветвь прикладной микротеории. Силам, подталкивающим макротеорию на более тесное согласие с микропринципами, противостояли столь же значительные силы, требующие радикально модифицировать эти принципы перед тем, как применять их к вопросам макротеории. Конкретным сдерживающим началом для применения микропринципов послужило широко распространенное признание того, что некоторые из наиболее важных макроэкономических феноменов выявляют такие дефекты экономической системы, которые остаются за бортом стандартной микротеории, базирующейся на предположении о равновесии. В состоянии общего равновесия, как это традиционно представляют себе теоретики микроэкономики, все планы бесплатно координируются «рынком», функционирование которого часто эвристически персонифицируется в лице вальрасовского аукциониста. Аукционист устанавливает такие цены, что все планы оказываются взаимно совместимыми и спрос и предложение по каждому товару уравниваются. Утверждается также, что при этом условии совместимости аукционист гарантирует, что все торговые планы выполняются без издержек.

При такой работе аукциониста решения одного индивида взаимодействуют с решениями другого лишь в той степени, в какой они влияют на вектор равновесных цен. Таким образом, единственное ограничение со стороны социальных взаимодействий, которое влияет на формирование торговых планов, — это бюджетное ограничение, которое требует, чтобы ценность покупок не превышала ценности продаж. Сверх того никому не приходится беспокоиться, что ему удастся продать меньше запланированного, что он не сможет отыскать потенциальных торговых партнеров или что коллапс кредитных рынков может помешать превратить будущие продажи в сегодняшние покупки по определенным ценам.

Естественным было нежелание большинства макроэкономистов применять теорию, базирующуюся на этой концепции идеальной координации, для объяснения циклов деловой активности, крупномасштабной безработицы и кредитных кризисов. Эти явления, очевидно, характеризуются заметным недостатком координации между экономической деятельностью различных агентов, а также особой значимостью как раз тех проблем, которые с точки зрения теории общего равновесия могут безболезненно игнорироваться всеми агентами.

История развития макроэкономической теории, начиная с кейнсианской революции, представляет собой в значительной степени историю борьбы между этими двумя противоборствующими течениями: поиском микрооснований и признанием того, что существующая микротеория не адекватна макрозадачам. Важнейшие нововведения в макротеории заключались в новых путях использования мощных организующих концепций микротеории: равновесия и рационального выбора — для объяснения явлений, которые упускались из виду традиционной макротеорией.

Основным аналитическим нововведением Кейнсовой общей теории было развитие альтернативной концепции равновесия, которая позволила, не предполагая идеальную координацию, применить модифицированные версии анализа спроса и предложения к решению макроэкономических вопросов. Ключом к этому нововведению было признание того, что цены не являются единственными уравновешивающими переменными. В равновесии Кейнса такой переменной стал агрегированный выпуск. Вместо того чтобы определять занятость из условия равенства спроса и предложения на рынке труда, Кейнс использовал условие равенства величин совокупного спроса и произведенного выпуска — условие равновесия известного Кейнсианского креста. Хикс (Hicks, 1937) показал, каким образом Кейнсов анализ может быть формализован в виде двух уравнений относительно двух уравновешивающих переменных — выпуска и нормы процента, — формализация, которая стала стандартной парадигмой макротеории на следующие 30 лет.

Вооруженные этой новой концепцией равновесия, экономисты-кейнсианцы немедленно добились ближайшей цели: они получили в свое распоряжение макроэкономическую теорию с достаточным числом уравнений для определения интересующих их переменных. Не будучи теперь обязанными рассматривать флуктуации выпуска и занятости как отклонения от равновесия и использовать для этого доступные в то время громоздкие и небесспорные динамические методы, макроэкономисты после Кейнса смогли воспользоваться намного более простыми методами сравнительной статики. Кроме того, опираясь на новую концепцию равновесия, они смогли начать анализ совокупного спроса исходя из теории выбора. Начиная с Хиксовой работы и вплоть до 1960-х годов основные достижения в макротеории состояли в рационализации и модификации соотношений, описывающих агрегированное поведение и постулированных Кейнсом, с помощью оптимизационного подхода.

Хотя имелись значительные разногласия относительно того, следует ли кейнсианское равновесие называть равновесием и действительно ли оно воплощает центральные идеи Кейнса, тем не менее, среди макроэкономистов после кейнсианской революции существовало широкое согласие по поводу областей относительной применимости кейнсианской макроэкономики и вальрасианской микротеории. Модильяни (Modigliani, 1944) показал, как можно вывести результаты Кейнса из классической модели, если зафиксировать номинальную ставку заработной платы. Поскольку было широко распространено убеждение в том, что ставка заработной платы в краткосрочном периоде достаточно негибка, представлялось естественным считать сферой применимости кейнсианской теории краткосрочные флуктуации, а сферой применимости теории общего равновесия — долгосрочные аспекты, в которых вопросы адаптации вполне можно игнорировать. Эта точка зрения стала известна как «неоклассический синтез».

Однако к 1960-м годам возникли серьезные сомнения относительно логической непротиворечивости такого деления на сферы. Прежде всего следует упомянуть Клауэра (Clower, 1965), который указал, что кейнсианская потребительская функция — ключевое понятие в кейнсовом мультипликаторном процессе установления равновесного выпуска — оказалась несовместимой с вальрасианским анализом общего равновесия. В частности, она базировалась на представлении о том, что типичное домохозяйство рассматривает свой доход — текущий или ожидаемый — как заданный, в то время как в теории общего равновесия предполагается, что хозяйство само определяет свой доход, выбирая, какой объем услуг труда предлагать на продажу. Клауэр поднял вопрос о том, как теория, включающая потребительскую функцию такого рода, может быть увязана со стандартной микроэкономической теорией.

Ответ, предложенный Клауэром, заключался в том, что кейнсианский «эффективный» спрос перемещался в вальрасианскую систему, находящуюся вне равновесия. Если цены общего равновесия еще не установились, то избыточный спрос или предложение на рынках не дает всем участникам возможности успешно реализовать планы торговли, которые были ими сформированы на основе одного лишь бюджетного ограничения. Как только они это видят, они начинают учитывать не только свои бюджетные ограничения, но и количественные лимиты, устанавливаемые неценовым рационированием. Безработный будет основывать свой спрос не на количестве труда, которое он хотел бы продать за подходящую плату, а на том количестве, которое он реально продает или ожидает продать.

Идея Клауэра была далее развита Бэрроу и Гроссманом (Barro and Grossman, 1971), которые объединили его с аналогичным, проделанным Патинкиным (Patinkin, 1956, ch. 13) анализом того, как величина спроса на выпускаемый продукт влияет на спрос на рабочую силу, если система не находится в общем равновесии. Бэрроу и Гроссман показали, как можно соединить эти идеи для того, чтобы обобщить Кейнсово понятие равновесия, достигаемого через изменение выпуска. Допустим, что цены зафиксированы на уровнях, которые создают избыточное предложение труда и выпускаемой продукции. Тогда равновесным будет в общем случае набор величин спроса со стороны участников, принимающих во внимание ограничения на продажи, вытекающие из этих величин.

Для многих авторов анализ Бэрроу — Гроссмана представлялся тем микрооснованием макротеории, которое служило подтверждением неоклассического синтеза. Бэрроу и Гроссман назвали свою теорию анализом «общего неравновесия», подчеркнув тем самым, что она дает кейнсианские результаты только тогда, когда цены отличаются от своих равновесных значений по Вальрасу. Как подчеркивалось в после дующей литературе, этот анализ может сочетаться с механизмом нащупывания (tatonnement) теории общего равновесия, в соответствии с которым цена любого блага при неравновесии повышается либо понижается как функция от избыточного спроса либо предложения на рынке этого блага. По мере изменения цен равновесие объемов меняется вместе с ними. Единственная в долгосрочном периоде точка покоя в такой системе будет точкой вальрасианского равновесия. В краткосрочном периоде система будет обычно находиться в кейнсианском равновесии при фиксированных ценах.

Главная проблема, связанная с таким микрооснованием, заключается в том, что оно зависит от того, что обычно считается самым слабым звеном микротеории, — от механизма нащупывания. Никому пока не удалось успешно интегрировать этот механизм с основной частью микротеории — теорией равновесия. Проблема, связанная с попыткой такого интегрирования, была четко поставлена Эрроу (Arrow, 1959), который отметил, что поскольку в теории общего равновесия предполагается, что все участники принимают существующие цены как данные, то никто не может изменить цены, отличные от равновесных. Эвристическая конструкция, называемая «аукционистом», скорее позволяет уйти от этой проблемы, чем решить ее.

Эта проблема заставляла в 1960-х и 1970-х годах некоторых авторов обратиться в поисках микрооснования к экономической теории информации. В теории общего равновесия нащупывание может мыслиться как механизм, с помощью которого рынок сопоставляет и распространяет информацию, требуемую для достижения координированного состояния. Когда в экономику вносится возмущение из-за изменения вкусов или технологий, которое на первых порах обнаруживается только ограниченным числом участников, то избыточный спрос и предложение, создаваемые этими изменениями, действуют для остальной части общества как сигнал к изменению аллокации ресурсов. Этот сигнал передается другим индивидам в форме изменения относительных цен. С точки зрения неоклассического синтеза макроэкономические проблемы возникают из-за того, что данный процесс требует времени. Трудность, отмеченная Эрроу, заключалась в том, что информационные аспекты этого процесса не отражены в теоретической модели принятия решений. Поэтому многим казалось, что выход из этих трудностей лежит в более явном выделении роли не вполне совершенной информации в принятии индивидуальных решений.

торами знаменитого «Сборника Фелпса» (Phelps et al., 1970), причем наиболее заметным вкладом оказалась «метафора об островах», изложенная во вводной статье Фелпса. Согласно Фелпсу, типичный участник сделок как бы последовательно переходит с одного «информационного острова» на другой. Цены на каждом острове всегда уравнивают спрос и предложение в пределах этого острова, но люди остаются неосведомленными относительно цен и объемов сделок на других островах.

Эта метафора, как представляется, дает микрооснование для неоклассического синтеза без опоры на проблематичный механизм нащупывания. Рассмотрим, в частности, случай непредвиденного чисто номинального падения совокупного спроса. В соответствии с теорией Фелпса система отреагирует в краткосрочном периоде падением выпуска и занятости и меньшим падением цен, как в кейнсианской теории, но в долгосрочном периоде произойдет пропорциональное понижение цен, нейтрализующее реальный результат, что соответствует теории общего равновесия. Причина того, что в краткосрочном периоде нейтрализация не происходит, заключается в том, что продавцы, которые видят, что их продажные цены падают, воспринимают это как падение относительных цен на них. Они до поры до времени не осознают, что цены падают также и во всей экономике, и поэтому стремятся сокращать продажи. Это сокращение предложения смягчает первоначальное падение цен. В конечном счете осознание того, что перед ними всеобщее, а не просто локальное явление, побудит людей предлагать на продажу прежнее количество товара, и цены повсеместно окажутся сниженными до новых равновесных значений.

Это микрооснование не связано с механизмом нащупывания, но в значительной мере опирается на теорию формирования ожиданий. В ней, в частности, постулируется, что единственным препятствием на пути достижения долгосрочного равновесия является задержка с формированием точных ожиданий общего уровня цен. Этот постулат не удовлетворил некоторых авторов, поскольку он подразумевает несоответствие между формированием планов торговли, которое, по предположению, осуществляется участниками рационально, и формированием ожиданий, которое, как предполагается, производится в соответствии с некоторым механическим правилом. Эта неудовлетворенность привела к «революции рациональных ожиданий» в макроэкономике.

Основополагающей для этой революции была статья Лукаса (Lucas, 1972). В этой работе Лукас представил точную модель для метафоры об островах, в которой участники формируют субъективные ожидания, являющиеся математическими ожиданиями в рамках модели. Эта схема ожиданий не выводилась явным образом из какой-либо оптимизационной схемы; однако она получила наименование «рациональной» из-за веры в то, что люди, которые формируют ожидания каким-либо иным образом, неизбежно оставляют неиспользованными некоторые возможности для повышения своего благосостояния. Модель Лукаса в 1970-х и 1980-х годах стала теоретической парадигмой для представителей новой классической экономической теории, чья исследовательская программа открыто стремилась подвести под всю макроэкономику твердые микроэкономические принципы.

К началу 1980-х годов новая классическая теория стала доминирующим направлением в макроэкономике. Но этому резко сопротивлялись экономисты – кейнсианцы, которые утверждали, что хотя эта теория имеет прочные микрооснования, она базируется на понятии равновесия, слишком близком к идеалу экономики «без трения» в вальрасовской теории. Среди прочих возражений они обращали внимание на то, что платой за устранение проблемы нащупывания с помощью метафоры об островах Фелпса является отказ от фундаментального кейнсианского представления об объемах и других неценовых сигналах уравновешивающих переменных. Это заставляло отказаться от надежды объяснить многие из проблем явно координационного характера, встающих перед людьми в низшей точке цикла деловой активности.

В середине 1980-х годов, однако, произошло возрождение теоретической поддержки кейнсианских идей. В частности, такие авторы, как Даймонд (Diamond, 1982) и Хауитт (Howitt, 1985), построили модели, в которых все участники явным образом рациональны, а состояния равновесия обнаруживают кейнсианские черты. Объединяющей чертой этих моделей является допущение о том, что даже при полной гибкости цен люди реагируют на неценовые сигналы. В частности, увеличение экономической активности на одной стороне рынка (и следовательно, увеличение совокупного спроса) уменьшит торговые издержки из- за облегчения поиска торговых партнеров и, следовательно, подействует на решения, принимаемые на другой стороне рынка, например вызовет увеличение совокупного предложения, даже если оно не повлияет на рыночные цены. Однако эти модели пока еще находятся в стадии становления.

Интересно поразмышлять о том, будет ли поиск микрооснований продолжать играть важную роль в будущем развитии макроэкономики. Разрыв между «микро» и «макро», который стимулировал столь многих исследователей, быстро сужается в пограничной зоне исследований. В этой зоне микротеория постепенно преобразуется путем учета информационных проблем — тех, которые часто выдвигаются макроэкономистами. А макроэкономические работы без явного упоминания хозяйствующих субъектов, их проблем, связанных с принятием решений, и условий равновесия появляются все реже.

В то же время остается вопрос, могут ли микроэкономические принципы равновесия и рациональности, которые оказались столь плодотворными для развития макроэкономики, играть более весомую роль. Сами по себе они являются не более чем организующими приемами: без большого числа вспомогательных гипотез они не приводят к значимым эмпирически проверяемым утверждениям.

БИБЛИОГРАФИЯ

Arrow, K.J. 1959. Towards a theory of price adjustment. In The Allocation of Economic Resources, ed. M. Abramovitz et ah, Stanford; Stanford University Press.

Arrow, K.J. 1967. Samuelson collected. Journal of Political Economy 75, October, 730-37.

Barro, R.J. and Grossman, H.I. 1971. A general disequilibrium model of income and employment. American Economic Review 61(1), March, 82—93.

Clower, R.W. 1965. The Keynesian counter-revolution: a theoretical appraisal. In The Theory of Interest Rates, ed. F.H. Hahn and F.P.R. Brechling, London: Macmillan.

Diamond, P. A. 1982. Aggregate demand management in search equilibrium. Journal of Political Economy 90(5), October, 881—94.

Hicks, J.R. 1937. Mr Keynes and the ‘classics’: a suggested interpretation.

Econometrica 5, April, 147—59.

Howitt, P. 1985. Transaction costs and the theory of unemployment. American Economic Review 75(1), March, 88-100.

Lucas, R.E. 1972. Expectations and the neutrality of money. Journal of Economic Theory 4(2), April, 103-24.

Lucas, R.E. and Saigent, T.J. 1979. After Keynesian macroeconomics. Federal Reserve Bank of Minneapolis Quarterly Review 3(2), Spring, 1-16.

Modigliani, F. 1944. Liquidity preference and the theory of interest and money.

Econometrica 12, January, 45-88.

Patinkin, D. 1956. Money, Interest, and Prices. New York: Harper & Row.

Phelps, E.S. et al. (eds) 1970. Microeconomic Foundations of Employment and Inflation Theory. New York: Norton.

См. также: 

В.Е. Маневич. Эволюция неравновесного анализа

М. Хашем Песаран. Ожидания в экономической теории

Вернуться

Координация материалов. Экономическая школа

Экономическая школа 90

Контакты